Книга По дороге к высокой башне. Часть третья [СИ] - Олег Юрьевич Будилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рипон тяжело вздохнул.
— Сделаем так, — наконец сказал он, — я доберусь до столицы и попробую что-нибудь разузнать, а ты будь готов к любым неожиданностям. Мало ли, что.
Отправляясь в самое логово врага, Рипон здорово рисковал. Не каждый на его месте согласился бы на такое. Я с благодарностью положил руку ему на плечо.
— Спасибо!
На следующий день Рипон ушел. Он взял с собой немного еды, флягу с вином, десять серебряных монет и короткий кинжал.
— Ждите меня через месяц, — сказал он на прощание, — раньше не успеть.
Я проводил его к западной стене и долго смотрел вслед уходящему воину. Первый раз за последние годы у меня появилась надежда на то, что наша лесная жизнь рано или поздно закончится. Боги указали мне путь, но хватит ли у меня сил, чтобы пройти его до конца? Я вспомнил раненного Ругона идущего с поднятым мечом против сотни черных гвардейцев, вспомнил своих товарищей, умирающих в тронном зале, вспомнил резкий запах крови и сгоревшего магического порошка. Каждому из нас суждено ответить за свои грехи, поэтому Марону с Гамоном рано или поздно придется заплатить за все то, что они совершили. Их время придет. И я клянусь всем святым, что есть у меня в этом мире, что не отступлю, пока не покараю предателей и не возведу Бибона на трон.
Перед уходом Рипона мы рассказали о принце остальным. Разговор получился нелегкий. Не все дворяне оказались готовы поверить в то, что Марон самозванец. Все-таки они поклялись ему в верности, и долгое время чествовали, как короля. К тому же для большинства воинов Бибон был чужим. Они от души радовались смерти безумного короля Дидона и сейчас не спешили преклонять колено перед его сыном. Для них он был всего лишь мальчишкой, за которым не стояли ни армия, ни духовенство. Опасный изгой, носитель священной, но дурной крови. Они не захотели признать его своим господином, но и не спешили отвергать. Оказавшись на свободе, дворяне хотели сначала увидеть свои семьи, обнять родителей, жен и детей, а потом уже задумываться о политике. Я хорошо понимал, что движет этими людьми, поэтому не стал препятствовать, когда двое из них захотели уйти. Собираясь в дорогу, они поклялись на крови сохранить тайну Бибона. Во все времена подобная клятва считалась священной. Но останутся ли дворяне верны своему слову? Деньги и страх правили этим миром.
— Давай догоним их в лесу и убьем, — предложил мне Холин, следя за тем, как воины собирают дорожные сумки. Дворяне уходили, в чем пришли. Я не позволил им забрать найденное в тюрьме оружие. На прощание я дал каждому из них по три серебряные монеты и немного еды. Они не захотели присоединиться к нам, и значит, теперь должны были заботиться о себе сами. По меркам человеческим и божественным я поступил по совести.
— Пусть идут, — ответил я, — все мы в руках богов.
— А если они выдадут нас? — не сдавался Холин.
— Значит такова судьба.
— Смотри, — бывший разбойник упрямо мотнул головой, — как бы твоя доброта нам боком не вышла.
Я положил руку на плечо старого друга и строго сказал, — не предлагай священнику убивать безоружных людей. На мне и так уже слишком много грехов. Пощади мою несчастную душу. Ей и так нелегко.
Вот так и получилось, что из всей группы дворян освобожденных нами в остроге Таруса, со мной остался старик Пошун и самый младший из воинов — Рамин из Тенема. Оба они были одиноки, и в родных краях никто не ждал их возвращения. К тому же они оказались достаточно прозорливы, чтобы понять — их домами и имуществом давно завладел король, поэтому ничего хорошего на родине их не ждет.
— Я не уверен, что готов присягать на верность сыну Дидона, — прямо сказал мне Пошун, — возможно он хороший мальчик, но я хотел бы в этом убедиться. Не опасайся меня, Тибон. Я поддержу тебя в любом начинании, и если придется, умру рядом с тобой, но не торопи меня преклонять колено перед будущим королем.
Рамин лишних слов говорить не стал, а просто поклялся служить Бибону верой и правдой. Молодые сердца еще способны на подобные порывы. Юноша ненавидел Марона за то, что тот сделал с ним, поэтому не сомневался ни одного мгновения.
Оказалось, Колуну передали мои слова. Многие слышали ужасные проклятья, доносившиеся со двора Хряка в ночь пожара, и главарю бандитов не пришлось долго гадать о том, кто и за что грозился лишить его жизни.
Даже в страшном сне старому пауку не могло прийти в голову, что какой-то отшельник, обосновавшийся в заброшенном храме, сможет причинить ему столько хлопот. Моих угроз он не боялся. Смерть для таких людей, как Колун ничего не значила, но рисковать своим положением он больше не мог. К тому же события последнего времени показали, что я единственный из всех преступников, обосновавшихся в окрестностях Пауса, кто не собирался претендовать на место главаря разбойников. На его место. Наверно поэтому он пришел ко мне мириться.
Однажды утром Колун вышел из зарослей и остановился у самой кромки леса. Несколько дней назад я бы даже разговаривать с ним не стал, а сразу зарубил мечом, но сейчас я почему-то не стал спешить.
— Зачем пришел?! — крикнул я.
— Пришло мое время платить тебе дань, Тибон Проклятый, — ответил Колун, размахнулся и бросил вперед увесистый мешок, который принес с собой.
Тяжело ударившись о землю, он подпрыгнул и подкатился к моим ногам. Судя по пятнам засохшей крови, пропитавшей ткань, внутри лежал действительно «дорогой» подарок. Тесемки не были завязаны, поэтому я одним движением поднял мешок и вытряхнул на траву содержимое. Остекленевшим взглядом на меня уставился чернявый бандит, который убил Хряка и его сына. Судя по отвратительному запаху, отрубленная голова разбойника уже несколько дней лежала в мешке. Меня передернуло. В свое время точно так же люди верховного хана прислали владыке Фифону голову его любимого лекаря. В те годы я был совсем мальчишкой, но навсегда запомнил страшную картину.
— Я не приказывал ему пытать и убивать Хряка и мальчишку, — крикнул Колун, — если бы я знал, что задумал Черный Тафун, то задушил бы его собственными руками!
Я с отвращением отбросил вонючий мешок и вытер руки о
